.." Я очень высоко ценил вклад А.П.Мазовера в собаководство, многому у него научился. В полном смысле слова он моим учителем не был, но мы много общались, часто вместе судили выставки и соревнования по всей стране, в течение нескольких лет ежедневно встречались на Казанском вокзале и ехали на работу в Вешняки. Я дрессировал там собак для слепых, а за забором располагался племенной питомник "Красной Звезды", которым руководил Александр Павлович.
Благодаря своей эрудиции, интеллигентности и доброжелательности Мазовер очень выделялся на общем фоне и легко располагал к себе людей. В юности он много сделал в разведении доберманов. Тогда у него была кличка Сашка-доберман. После войны Александр Павлович разводил немецких овчарок и другие породы в военном питомнике "Красная Звезда", игравшего очень важную роль в отечественном собаководстве того периода. Это была большая фабрика по воспроизводству собак. Там же отрабатывались основные направления в разведении немецкой овчарки.
Почти все восточно-европейские овчарки послевоенного периода были потомками трофейных собак, которых под руководством Мазовера эшелонами вывезли из поверженной Германии в 1945 году. У самого А.П. был знаменитый черный кобель Альф из питомника Геринга.
Мазовер был собаководом от Бога. Экспертиза его всегда была четкой, ясной и неоспоримой, глаз и вкус никогда не подводили. Он мгновенно находил контакт с самыми злобными и необузданными собаками и запросто влюблял их в себя. Да и сам обожал собак безмерно. Кроме того, он заботливо опекал собак, которые в этом нуждались. В холодных вольерах "Красной Звезды" помимо лохматых собак жили и короткошерстные - палевый дог Пурш, доберманша Нега и другие. А.П. их подкармливал в холодные дни, гулял с ними, чтобы они согрелись, не перепоручая бедолаг равнодушным солдатам. Иногда, когда не мог сам, звонил мне с просьбой погулять с его подопечными.
Мазовер написал несколько замечательных книг, которые и сегодня не утратили своей ценности. На советский дух и цитаты из Сталина и Лысенко в его книгах не стоит обращать внимания. Тогда это было условием для публикации. Лекции по собаководству он читал гениально и воспитал огромное число учеников.
Избегавший конфликтов, Мазовер умел и ненавидеть. Я знал двух его неутомимых врагов - Евгения Яковлевича Степанова и его жену Елену Орловскую. Степанов был хорошим ветеринаром и квалифицированным экспертом- кинологом, страстным собирателем анималистической скульптуры. Красавица Орловская в молодости занималась балетом, в зрелые годы увлеклась кинологий и тоже стала судьей всесоюзной категории. Но мне кажется, главной страстью этой четы была борьба с Мазовером и другим специалистом по немецкой овчарке - Ю.И. Шар. Средства для борьбы они не выбирали.
В самом начале 60-х годов Степанов собрал московских специалистов и прочел лекцию о крипторхизме собак. Большинство из нас понятия об этом не имели. После лекции в правила экспертизы было внесено требование проверять собак на наличие этого дефекта. В целом инициатива имела положительный эффект. Но Евгений Яковлевич преследовал не только просветительскую цель. В своей лекции он привел ряд фактов широкого использования Мазовером и Шар крипторхов при разведении овчарок. Далее Степанов настойчиво внедрял в сознание собаководов и - главное - начальников служебного собаководства, что крипторхизм генетически сцеплен с пороками нервной системы, слабостью ушных хрящей и массой других аномалий, приводящих к утрате рабочих качеств собак, применяемых в Советской армии, на границе, органами безопасности и пр. Следовательно, такое подрывное разведение наносит серьезный ущерб армии и стране. Отсюда вытекал естественный для той эпохи, еще не забывшей сталинщину, вывод: в советской кинологии орудуют враги.
Не могу утверждать, что эта "критика" кинологами воспринималась всерьез, но курьезы случались. Оценивая овчарку с "мятыми" ушами, одна из судей в описании отмечала: "Уши со следами крипторхизма". Другие спецы призывали изъять из разведения всех потомков крипторхов Ингула и Тайшета. Сведения о крипторхизме этих самых популярных в свое время производителей были весьма сомнительны. Степанов и Орловская ссылались на сообщение инструктора по вязкам, их близкого приятеля. Проверить эти сведения было невозможно, так как ни Ингула, ни даже Тайшета давно не было в живых. А их потомками были около 90% поголовья восточно-европейских овчарок.
Борьба с наветом стоила Мазоверу и Шар цистерны крови. Просто отмахнуться от обвинений не удавалось, поскольку их всерьез рассматривали не специалисты, но бдительные люди в погонах, обличенные властью.
Когда эта кампания более или менее утихла, Степанов с Орловской объявили, что восточно-европейская овчарка сильно уступает по экстерьеру и рабочим качествам немецкой овчарке в Германской демократической республике и виновны в этом отставании все те же лица. Некоторые из аргументов, возможно, были справедливы: ВЕО были красивыми собаками, но несколько излишне удлиненными, крупноватыми и тяжеловатыми. Причем удлиненный формат приветствовался судьями. В описаниях отмечали "прекрасно растянутый корпус". О разводимой в ФРГ овчарке того периода мало кто знал и любая форма сотрудничества с Западной Германией исключалась. Так что реально можно было сравнивать наших восточно-европейских овчарок только с собаками ГДР. И совсем не факт, что разница была в пользу немецкой овчарки. В массе мы не могли видеть и собак братской ГДР, но те из них, что случайным самотеком попадали в СССР или были привезены закупочной конторой Зоообъединения, производили удручающее впечатление. Широко использовавшийся сторонниками Степанова-Орловской немец Нитус, живший в "Красной Звезде", а затем отданный поклонникам в г.Горький, был очень труслив и нехорош собой. Мне пришлось в Горьком судить овчарок, когда ринг был заполнен в основном его детьми и внуками. С трудом в очень многочисленном ринге мне удалось оценить на "очень хорошо" 2-3 собак. Остальные были на оценку "хорошо" и "удовлетворительно".
Сторонники Степанова особенно последовательными были на Украине. Прошло немало лет прежде , чем стали раздаваться тревожные голоса о печальном состоянии породы в этой республике. ЦК ДОСААФ направил туда большую комиссию во главе с А.П. Мазовером. То, что они увидели, изумило даже опытных специалистов. Собаки были разнотипные, но в основном очень примитивного облика, мелкие, тонкокостные, взвинченные, со сваленными на сторону и завернутыми в кольцо хвостами. По результатам работы комиссии ДОСААФ принял постановление, в котором указывалось, что Степанов и Орловская нанесли ущерб собаководству и их деятельность должна быть пресечена. Правоту Мазовера и Шар признали только потому, что она была более, чем очевидна.
Много лет и в целом успешно возглавляла разведение овчарок в Москве Юдифь Исаевна Шар. Москва была главным законадателем для всех регионов СССР и положение руководителя московского клуба означало полное доминирование и по всей стране. Как специалист, Шар пользовалась непререкаемым авторитетом, к ее словам прислушивались, результаты ее разведения впечатляли. По своему характеру она была полной противоположностью Мазовера: властная, резкая, обожавшая лесть, имевшая своих любимчиков среди людей и собак, не слишком склонная к объективности суждений. Не думаю, что она была хорошим организатором, но по неписанным законам тех лет, кто начальник, тот и прав.
"Овчаристы" были в основном простоватым народом, их не только не смущала грубость патронессы, иногда вполне добродушная, но они уважали ее отчасти именно за это. Для них она была своим парнем, и ее из года в год избирали руководителем секции ВЕО.
Впервые я столкнулся с Шар во время первых в моей жизни соревнований по буксировке лыжников. Мы с приятелем прибыли со своими доберманами на соревнования, волновались ужасно, а с правилами были знакомы поверхностно. Обратились с вопросами к главному судье соревнований Шар. В этот момент она ожидала начала выступления своего фаворита - прекрасного кобеля-овчарки Рейна. Мы отвлекли ее и, не слишком церемонясь с пацанами, она просто как-то брезгливо отмахнулась : "Отстаньте со своими доберманами". Полчаса спустя мы вновь вынуждены были обратиться к ней с вопросом, чем прикреплять нагрудные номера. - "Соплями своими". Это был такой изящный намек на наш возраст.
Позже, когда мы с ней даже подружились, я понял, что грубость отчасти была ее маской, она пыталась защититься от постоянно ожидаемых нападок, бесцеремонности. В обычной жизни она была вполне приветлива, любила гостей, прекрасно их угощала, в том числе незабываемыми фруктовыми салатами, понимала шутки и умела защитить симпатичных ей людей. Но власть сильно развращала и порой она не чувствовала границ.
Руководство ДОСААФ, отставные генералы и полковники, терпеть не могли Мазовера и Шар. Избавление от Степановой и Орловской не принесло ожидаемого облегчения. Воспользовавшись как поводом какими-то заявлениями о грубости Шар, ЦК ДОСААФ просто взял и отстранил ее от руководства клубом. А ведь на эту должность она была избранна собранием любителей породы. За Шар наиболее активно и действенно вступились в основном любители боксеров, доберманов, догов и ряда других пород, которых армия не использовала. Все эти породы давно были как бельмо на глазу для служак, не понимавших, зачем вообще нужны породы, которых нельзя поставить на пост. А тут еще и их владельцы, которые смеют голос поднимать. Грамотеи очкастые, они на законы, видишь ли, ссылаются, цитируют параграфы… Выгнать всех к чертовой матери из ДОСААФ. Отсюда и приказ о признании доберманов и пр. неслужебными породами.
В МГОЛСе я возглавил племенной совет и пригласил в него бывших ведущих овчаристов, оказавшихся не у дел, Шар и И.Л. Кузнецкую. Неожиданно для себя я столкнулся с угрюмым сопротивлением Александра Павловича Мазовера. Против приглашения деликатной и бесконфликтной Ирины Львовны Кузнецкой он ничего не имел, но Шар… Оказалось, что он не очень-то готов вновь терпеть ее рядом с собой. И не только из-за ее трудного характера.(Напуганная изгнанием из ДОСААФ, она растерялась, вела себя на удивление тихо, реально помогала молодым собаководам приобщиться к кинологии, стать специалистами.) Я думаю, что обретя, наконец, покой в МГОЛС и вполне отчетливо ощущая атмосферу поклонения собственному таланту, он не захотел ни с кем делить свой авторитет. Он предупреждал меня, что Шар создаст проблемы. Я не послушал.
В МГОЛСе впервые собаководы получили возможность самостоятельно формировать кинологические правила. В ДОСААФ такого отродясь не было. Правила нам спускали откуда-то сверху, нам оставалось только вытянуться по стойке "смирно" и неукоснительно их выполнять даже в тех случаях, когда они противоречили всему, включая здравый смысл. Например, запрещался один из основных методов разведения - инбридинг. Каждый случай применения инбридинга необходимо было согласовать с городским комитетом ДОСААФ. Это означало необходимость хождения по кабинетам, получение подписей у какого-нибудь майора-пехотинца.
В основу разработанных нами же в МГОЛС кинологических норм мы верили и уж, конечно, хотели, чтобы они соблюдались. Наше Общество состояло из клубов по породам, каждый из которых имел комиссию по разведению. Ежегодно эти комиссии создавали селекционную программу (план разведения) и затем утверждали ее публично на заседании общего Племенного совета. Иногда эта работа клубными комиссиями выполнялась грамотно и ответственно, иногда нет.
Утверждение плана разведения было фактически экзаменом на кинологическую зрелость и не всем легко давалось. В поисках популярности Юдифь Исаевна стала заигрывать с представителями разных клубов, закрывала глаза на их ошибки, нечаянные или даже намеренные. На этой почве у нас с ней возникли серьезные разногласия. Передо мной возникла дилемма: либо попросить Шар удалиться из комиссии, либо уйти самому. В МГОЛС у меня было много и других дел, я руководил клубом доберманов и бассетов, а вывести Шар из племенной комиссии означало вывод ее за границы собаководства вообще. Этого мне не хотелось, да и признаваться в правоте Мазовера относительно нашей общей подруги не хотелось тоже. Я потихоньку удалился из племкомиссии. Неловкости Шар не испытала. Более того, она присоединилась к моим противникам в Ветеринарном отделе Моссовета и приняла участие в подготовке постановления об исключении из МГОЛС нескольких членов его правления за нарушения указаний Моссовета. Так одна общественная организация(Моссовет) исключила людей из другой общественной организации(МГОЛС). В списке нарушителей оказался и я, несмотря на то, что ничего не мог нарушить, т.к. не был членом Правления. Да и нарушений-то не было вообще.
В уставе МГОЛС не значились породы собак, запрещенные к регистрации. Поскольку общество хорошо работало и было очень популярным, то к нам перешли со своими собаками владельцы пород, которых можно было регистрировать и в охотничьем обществе и в клубе служебного собаководства. Конечно, массовый исход подрывал другие клубы. Вместо того, чтобы улучшить свою работу и сохранить людей и собак, они пустились в демагогию и склоку. Стали доказывать чиновникам Моссовета, что если любители овчарок и ризеншнауцеров перейдут в МГОЛС, то их собаки утратят рабочие качества и не смогут соответствовать требованиям армии, а если в МГОЛС перейдут владельцы спаниелей, это подорвет охоту и также нанесет ущерб государству.
Список исключенных Моссоветом возглавляла Татьяна Никулина, входившая в состав правления и инициировавшая вступление в МГОЛС владельцев ризеншнауцеров, несмотря на возражения Моссовета. Я растолковал ее мужу знаменитому артисту Юрию Никулину, насколько нелепо и противозаконно карательное постановление. Запасшись аргументацией, он направился в оплот справедливости Моссовет. Решение не отменили, но Татьяну Никулину из расстрельного списка вычеркнули.
Вскоре к власти в стране пришел М.Горбачев, снял ограничения по созданию новых клубов по интересам. Вместе с друзьями я организовал объединение "Зоосфера". Здесь начался период моего счастливого собаководства.
Евгений Розенберг
http://dobermann-iz-zoosfery.ru/articles/articles-full/CHetyrehlapye-bajki/vospominaniya-o-dosaaf-i-mgols/
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
Поколение которое училось у этих людей ещё живёт и здравствует! 
