НЕМЕЦКАЯ ОВЧАРКА РОССИИ ! ФОРУМ

Евич Юрий
Тихий день сепаратиста

Скрытый текст

..... Это был на редкость спокойный, несуетный день юного сепаратиста. Так именуют нас враги здешние, фашистские мутанты на службе гнилого Запада, вырожденцы великого российского народа, имеющие наглость называть себя "украинцами". Думаю, великие украинцы прошлого, от Гоголя до Челомея онемели бы от ужаса при виде таких самозванных "наследников".
Итак, день был тихим с самого утра: не планировалось ни выездов, ни боевой учёбы, зато нужно было пополнить запасы медикаментов и полезных в поле мелочей - пока хоть какие-то аптеки и единичные магазины работают в опустевшем, блокадном Донецке. С этой целью и была получена увольнительная.

...... Многомиллионный до войны Донецк сейчас вымер. Как там в песне: "У меня ещё есть адреса, по которым найду голоса." Почти все знакомые до войны люди выехали кто куда. Ты можешь ехать вдоль главных транспортных артерий столицы шахтёрского края, мимо знаменитой Донбасс-арены - зеркального чуда современных строительных технологий и видеть в зеркале витрин закрытых, как один, магазинов, только одно лицо - отражение своего собственного. Крайне редкие прохожие - почти все ополченцы, чаще по форме, иногда в гражданке - но мы так давно взаимодействуем здесь, что сразу узнаём друг друга: если не в лицо, то по характерной поступи, настороженности и решимости взгляда. Ополченцы - немногочисленные стражи этого заколдованного города. Дети, женщины, старики - почти все уехали, и только бойцы на улицах обеспечили им возможность эвакуироваться в Россию, не дали фашистским нелюдям ворваться в город и учинить звериную расправу над местным мирным населением. Недавно кто-то из высоких чинов хунты, не помню точно, кто именно, проболтался: "На Донбассе полтора миллиона лишних жителей!" Что они делают с "лишними" мы уже хорошо видели на примере Одессы, Мариуполя, взятого Славянска и множества других мест. Там было продемонстрировано, что было бы с местным мирным населением, если бы не угрюмые немногочисленные ополченцы. Теперь враг, не смея вступить в открытый бой, беспрерывно "кошмарит" наш город артиллерией. Вчера вечером, по моему ноуту пожилой ополченец беседовал через скайп со своей дочерью - в далёкой Самаре. Она плакала от волнения за неё, он утирал слёзы от радости, что видит её, я вклинился в разговор и позволил себе похвалить этого человека, сказать что во время крайнего выхода он, санинструктор своей роты, спас множество жизней, что дочь может им гордиться. А потом дочь со своим мужем показывали нам по скайпу видеозапись - УЗИ ещё неродившегося ребёночка, внука этого ополченца. Ребёночек возился в овале стенок матки и смешная трогательная головка кивала в такт его перекатам. Умиление переполняло наши сердца - умиление и умиротворение при виде этого крошечного человечка, за право на жизнь которого мы все сейчас здесь воюем. Полный светлых чувств я вышел на балкон. И вдалеке, на ночном небосклоне. расцвели и стали медленно снисходить на землю огромные белые грозди невиданного салюта. Это были начинённые белым фосфором снаряды "Града". Они были сброшены противником на Ясиноватую, с блокпоста которой для меня началось всё в нашем движении.

И вот теперь на улице - свежие воронки и скошенные осколками кроны деревьев медленно утрачивают свою зелень на раненом асфальте. Вдалеке уже привычно грохочут разрывы, и чудным диссонансом с ними - шарканье метлы. Пожилой, высокий и худой, угрюмый мужчина с больной ногой старательно метёт тротуар, отодвигая срубленные ветки. В этом по виду бессмысленном занятии скрыта мощь глубинного смысла: торжество порядка над хаосом, созидания над разрушением, стремления к добру и миру - над телесной немощью, болезнью и своим одиночеством. Проходя мимо, невозможно удержаться и не отдать ему воинское приветствие: я вскидываю сомкнутый кулак, и он, преобразившись расцветает сдержанной приветливой улыбкой, поднимая над головой жилистую, изношенную трудами руку - также в кулаке, в нашем интернациональном, антифашистском приветствии.

Спокойная, скромная гордость за своих дорогих земляков разливается в душе тёплой волной. И уходит, пробитая колючим шилом телефонного звонка.

- Алло? Надя, что ты, не плачь Надя! Как Одесса? При каких обстоятельствах?

Высокий, всегда юморной и очень толковый боец. Одессит с соответствующим позывным. Всегда уравновешенный, спокойный, очень толковый. Когда мы спасали мирное население, он ловко водил наш бусик, не теряя оптимизма в кромешной тьме, спешке и огне пожаров. Мы договорились что после войны едем к нему в гости. Теперь уже не поедем.

Он убит в перестрелке в районе Ясиноватского поста.

У него был перелом ноги - голеностоп. Я ему много раз говорил: "Тебе надо отлежаться! Пять недель минимум!" Он мягко, иронично улыбался над ничего не понимающим лекарем, и уже через неделю после перелома, натянув на ногу высокий берц, ловко пилотировал бусик и припрыгивая, бегал с автоматом. Если бы он послушал меня, возможно, остался бы жив.

Пустые улицы Донецка, испятнанные воронками прямых попаданий, чисто выметены. Здесь вообще происходит много того, что не может не восхищать и не удивлять. Когда "Град" ударил по домам частного сектора, раньше нас на месте обстрела были машины МЧС и пожарной службы. Чётко и быстро, невзирая на опасность новых обстрелов, мотали рукава гидрантов, тушили очаги возгорания, деловито переговариваясь в эфире. Мало того, что скорая помощь не боится выезжать в места боёв и обстрелов за ранеными . - идеально работают газовщики и служба света, чинит беспрерывные обрывы и повреждения. Дорожники ремонтируют пробитое снарядами полотно, и даже пустынные улицы в центре города подметены. В поганом американском Лос-Анжелосе когда не стало света, полиция удрала из города, а местное население за полдня разгромило и разграбило собственный город. В Донецке уже много месяцев нет никакой милиции - она разбежалась а частью уползла на контролируемые хунтой территории, где пополнила ряда "мародёрно-карательных спецбатальонов". Недавно создана "полиция" из местных, кристально честные ребята, которых я знаю с первых дней движения - всего в числе десяток экипажей на огромный мегаполис. И она разрывается между борьбой с вражеской агентурой, разведчиками и диверсантами, вылазками в тылы противника, другой боевой работой - и собственно полицейской службой по охране правопорядка. Однако везде тишина и порядок, нет ни погромов, ни мародёрства, даже дворцы предавших свой народ и сбежавших в Киев олигархов, на чьи деньги сейчас идёт убийство мирных жителей, сияют нетронутыми окнами. В довершение этих размышлений, прямо сейчас, на совершенно пустынном проспекте, где на сотни метров не видно ни одного автомобиля, ни единого прохожего - а уж никакого ГАИ не существует и в принципе нигде, каждая одиночная подъезжающая машина исправно останавливается на красный сигнал светофора и терпеливо ждёт сигнала зелёного. И так делают постоянно и всегда - исключение составляют лишь летящие колонной в бой машины ополченцев, но у тех имеются уважительные причины.

Эта разница в подходах была охарактеризована одним из наших бойцов с исчерпывающей ясностью одной фразой: "У них - цивилизация, а у нас - культура." Действительно. У них - цивилизация взаимных "сдержек и противовесов", когда все друг другу постоянно лгут, улыбаются в глаза и тут же подают в суд, пишут друг на друга доносы и подменяют словами - суть, называют убийство других народов "гуманитарной миссией" а страшные, противоестественные грехи - "альтернативным выбором". У нас - торжество смиренной мудрости и реального здравого смысла. У них - "торжество закона", когда все за всеми следят, и только наличие совсем рядом полицейского с огромной дубинкой мешает всем "участникам гражданского общества" незамедлительно проломить друг другу головы (только бизнес, ничего личного). У нас - взаимопомощь и взаимовыручка, легко доходящие до самопожертвования "Ибо нет большей любви, чем та, когда кто положит душу свою за други своя".

Непривычно тихий день. Словно бы и нет войны, горя и смертей. Словно бы и не стоит под стенами Донецка армия зомби, накачанных по ноздри наркотиками, рванувшихся убивать своих соотечественников чтобы заслужить право своим дочкам - стать проститутками в европейских борделях, а сыновьям - "пассивными партнёрами в процессе европейской интеграции". Кажется, что и войны то нет.

- Алло! Что? Как Паук? Мина говоришь?

Двухсотый у подшефного подразделения. У той самой нашей здешней полиции, о которой я думал пять минут назад. С этими ребятами я начинал, их подразделение всячески поддерживаю по медицинской части. Они спасли мне жизнь. Я им когда-то крепко помог. Каждый - как брат.

Война мне подарила огромную семью. Множество названных братьев и сестёр, есть даже названные сыновья и дочери. Лучшие люди своего народа, которые грудью встали чтобы заслонить его в чёрную годину. И единство мыслей и чувств с каждым из них - больше, чем между кровными родственниками. Потому когда каждый из них теряет кого-то - это моя личная утрата. И у меня похороны - почти каждый день. А иногда вот - так как сегодня.....

Надо бы маму поздравить с днём рождения. Звонок, ещё и ещё - "абонент не абонент". РОдная Горловка окружена и раздолбана "градами" до "лунного ландшафта". Нет света, нет воды - и естественно, нет телефонной связи. Я не видел своих родных с самого начала компании..... Родители купили на всякий случай симку "киевстар" - вдруг связь будет надёжнее, чем с МТС. Куда там - разве может от этих киевских пид...в быть что-то хорошее?

Истекает период увольнительной, КПП родной части приветливо кивает новеньким шлагбаумом.

Грузовичок с надписью "Продукты" и красивым рисунком колбас и фруктов на боку завершил малый полукруг как раз напротив столовой.

- Ребят зовите, пусть помогут вынести.

Я бегу к грузовичку, помочь тащить продукты.

- Куда нести?

Водитель смотрит на меня удивлённо и негромко говорит:

- Ты в одиночку гроб не поднимешь.

Привезли "двухсотых". Славных бойцов роты, где я служу. Был тяжелейший неравный бой. У противника - танки, артиллерия, БМП, у наших - стрелковое. Наши прочистили коридор куда было надо и уничтожили всех, кто пытался нас сбить с занимаемых позиций. Но при таком соотношении сил обойтись без потерь было невозможно. И сейчас мы провожаем в последний путь тех, кто своей жизнью "купил пехоте трудную победу". Зажатые во вражеском огневом мешке, под прямым огнём танковых орудий и гаубиц, они своим самопожертвованием обеспечили победу нашего подразделения. Даровали другим возможность выжить и победить.

Багровеет сукно гробов, отпевает убитых батюшка и командир роняет краткие слова о том что: "Господу нужны лучшие, и он их взял!"

Наш батюшка - высокий, с пламенным взором истово верующего человека. Пылко молится о даровании победы нам - и его слова будят гулкий набатный отклик в душе. Он приехал из Москвы окормлять наше воинство. На мой мягкий вопрос:

- Отчего так мало священников из России?

Махнув рукой отвечает просто:

- Патриарх запретил священникам молиться о даровании победы воинству Новороссии. Типа вы мятежники, воюете против законных властей.

Это киевские-то "прыгуны на майдане", совершившие фашистский путч на деньги заокеанских сатанистов и недавно легализовавшие на Украине гей-парады, а также объявившие о создании здесь "церкви Сатаны" - "законные власти"?

Я отхожу ошеломлённый. Если это так - даже и не знаю, что сказать. Будем пока считать, что я что-то перепутал - а потом уточним в интернете. Хотя какая разница! Епископ Гермоген в Смутное время пошёл против всего тогдашнего православного духовенства, продавшегося гнусным иезуитам, когда понадобилось защитить свою Родину от поляков и католичества. Мы тоже будем драться, как бы то ни было, любой ценой и до конца.

Наши враги называют нас "мятежниками". Забейте в переводчик Google rebels - получите перевод "повстанцы". Забейте "prorussian rebels" - и окажется, что это "прорусские мятежники". Ещё враги называют нас "сепарами", "ватниками" и "колорадами". Эти названия кажутся им обидными, но это только от тупой скудости их поражённого неистовым раболепием перед европой, движимого животными инстинктами крошечного мозжечка, которому недоступно знание истории. Русский ватник - наследник древнего, стёганного из хлопчатобумажной пряжи тегилея, славного доспеха, одев который ратники древней Руси повергали в бегство лучшие орды закованных в сталь тогдашних "просветителей" - европейцев-колонизаторов. Европа в тщётных попытках поработить и уничтожить наш великий народ, изобретала всё более сложные и надёжные доспехи, всё более смертоносные орудия убийства. Русский ратник одевал поверх нательного креста старый добрый ватник, иногда доставшийся от отца, иногда - от деда, и хранивший на себе заботливо заштопанные матерью отверстия от вражьих клинков и стрел, и широкой поступью грудью вперёд шёл на вражью сталь. Век за веком. При Александре Невском, при Иоанне Грозном, даже при Алексее Михайловиче Тишайшем, отце Петра Первого. Ватник верно служил православному воинству и позже: порабощённые фашистами народы Европы увидели наших победоносных воинов на улицах своих столиц именно в этих скромных, неприхотливых доспехах. Так что для меня "ватник" - это звучит гордо.

"Колорад" - это ещё круче. Наши цвета - цвета георгиевской ленты. Цвета пламени и порохового дыма. Здешние хохлопид...ры, холопы европейских пидор...ов, продавшие веру предков за "европейские ценности" - пластиковые карточки и свободу долбиться в жопу, видят в нашей георгиевской ленте цвета колорадского жука. Я же вижу в них бессмертную славу моего прадеда Иоанна Мефодиевича, полного Георгиевского кавалера. Он начал своё служение Родине в 1905, на русско-японской, и закончил в 1923, беспрерывно воюя в разведке 18 лет, там где путь до креста - и на грудь, и на холмик в изголовье - короче всего.

А позже, в грозном 42-м, когда те же самые европейские нелюди, коих он истребил предостаточно ещё в Первую Мировую, пришли в его родные края, он, уже пенсионер, ушёл в партизаны. И служил там, видимо, неплохо, если моя родная бабушка, его дочь, удостоилась чести быть связной у легендарного Кузнецова. Для меня наши георгиевская цвета - это священная память предков, величие их подвига, и беззвучный призыв к нам самим - быть достойными их славы. Защитить наших детей и нашу землю так же, как когда-то сделали это они.

У нас дома хранится оставшаяся от прадеда главная реликвия нашей семьи. Простой русский четырёхгранный штык.

Когда "прыгуны на майдане", купленные за наркотические чаи и вонючие зелёные бумажки заокеанскими кукловодами, помогли им обрушить нашу страну в кровавый хаос, развязать братоубийственную войну и начать фашистский террор на наших землях, где уже много лет мирно уживались русские, украинцы, евреи и армяне, я довольно быстро решил всё для себя. Достал штык и начал тщательно чистить его и точить под напряжённое молчание всё понявших родственников. Медленно, слой за слоем с него сходила тончайшая короста ржавчины, и в белом блеске очищенных граней штык расцветал. Молодел. Благодарно неслышно нашёптывал мне о коротких эпизодах его долгой жизни.

Как мой прадед, тогда ещё рядовой разведкоманды, шёл через гаолян Маньчжурии в начале прошлого века. Пекло жаркое солнце Востока, белел ворот полотняной солдатской рубахи и беззвучно прыгал на спину из высокой травы потомственный японский лазутчик, чьё старинное название "синоби" не было дотоле ведано пластунам. Чёрнясь свежим воронением, неопытный и взволнованный, штык скрежетал гранью, встречая блеск чужого "ниндзя-то", неумело одолевал его сопротивление, входил в перечёркнутую напряжением мышц жёлтую шею.

Тускло светило заходящее солнце мазурских болот, в лоб беглым садила германская батарея и стоны раненного картечью суглинка были неотличимы от всхлипов пропоротых настежь солдатских тел. Пехотный полк шёл вперёд и вверх, обозначая телами павших новые взятые рубежи, а душами "новомучеников российских, за Веру, Царя и Отечество живот свой положивших" - новые чертоги у престола Всевышнего. Широко улыбался новоприбышим апостол Пётр, которому велено было Господом без спроса пропускать в Рай всех пришедших с болот Полесья, а кучка задержавшихся на земле рвалась сквозь валы траншей к батарее. Зрелый и жаркий, как клык секача среди волчьей стаи, штык ярился в мозолистых ладонях деда Вани, успевая косым росчерком рвать встающую отовсюду стену серых шинелей ландсштурма.

Улыбалась томной усмешкой огромная страстная украинская Луна. Тихий ветер, напоенный ароматом трав, колыхал разбухшие тела подпольщиков на виселице, на площади. Заматеревший и спокойный, штык стремительно выскальзывал из широкого рукава. Успевал порадоваться прохладной свежести ночи. Естественно, как должное, принять свой призыв к новой службе после двух десятков лет затишья, - со сладковатым душком расстрелянных из недалёкого рва, чадом сожжённых изб и общим, тяжёлым пледом всенародной беды. "Восемнадцать лет прошло - небитое поколение вошло в призывной возраст и к нам пожаловало". И удивлённо огорчиться знакомому серому цвету протыкаемого сукна фельдграу. "Ты гляди! В Польше и Пруссии мы им недодали - так они сюда дошли, аж до Полтавы! Маловато тогда гадов давили - теперь надо доделать!" В следующий миг он легко, глаже чем масло, проходил не успевающий напрячься, мощный пласт поясничной мышцы. Наискось пропоротая почка выбрасывала из своего нежного тела неистовую волну боли, перехватывая горло оседающего полицая тугим узлом, лишая его возможности закричать и нажать на курок.

Когда я закончил точить штык, я спрятал его - сейчас другая война и другое вооружение. Но слава прадеда и величие его подвига невидимой золотистой пыльцой прянули с граней нашей реликвии, с кромок штыка на мои руки, беззвучно и властно зовя вперёд, продолжить святое дело моих предков - истребление европейских агрессоров и здешних их прихвостней.

И теперь георгиевские цвета - это символ нашей готовности умереть, если надо, за землю отцов, противостоя новым фашистским ордам. Это цвета лент боевых наград Новороссии.

Так что "ватник" и "колорад" - это звучит гордо!

А вот "сепаратист" - это определение не обидное, но насквозь лживое. Наши враги утверждают, что наша цель - "отделиться от Украины". С одной стороны они так утверждают потому, что сами они одержимы идеями хаоса и развала, неспособны созидать, рушат наш общий дом, в котором мы жили до их фашистского переворота в Киеве. А, как известно, человек в окружающих способен увидеть только то, что ему самому понятно и близко. С другой стороны, они подсознательно боятся наказания за свои злодеяния и надеются, что если мы отделимся, то их иудин грех продажи веры отцов за "нуландовы печеньки" как бы останется без наказания. Должен их горячо и глубоко разочаровать. Не для того поколения наших предков проливали моря крови и океаны пота, в бесчисленных войнах отвоёвывали эту землю и осваивали её - от Карпат до терриконов Луганска, от пыльных суховеев Харьковщины до лазурного плеска моря в Одессе, чтобы мы теперь почему-то отдали всё это предателям нашей веры, нашего языка, нашей истории - тем, кто думает, что если им завезли долларов, то нужно плюнуть на всё святое, что есть у нас, и сбежать в Европу. Сделать из нашей земли жалкое подобие нынешней Прибалтики - без населения, без промышленности, зато с гей-парадами и парадами эсесовцев. Они и сами понимают, что такого не будет, что возмездие неизбежно - и не будет никакого "сепаратизма" - но будет Единая Великая Могучая, Дружественная России Украина. Родина моего деда - Закарпатье. Самый западный угол Украины. Живущий там народ называет себя русинами - в противовес ничтожным галицийским смердам они всегда стояли за православную веру и русский язык. Раньше, когда ещё не было войны, я имел честь ездить в Ужгород, по местам дедовой молодости, и любоваться тамошними горами, реками, замками. И как я могу сказать, что чту своих предков, что чту своего деда -ветерана Великой Отечественной Войны, пока не освобождена от фашистской нечисти вся Украина - до последнего метра его малой родины, Закарпатья?

Так что лжёте, шкуры продажные - никакие мы не сепаратисты! Мы, в отличие от вас - за единство украинского народа. И его братство с народом российским. Так было, так есть и так будет всегда!

Тихий "день сепаратиста" подходит к концу. Медикаменты разложены по рюкзаку и разгрузкам, "ёлочка" из камуфляжной ткани на СВД сооружена на славу. Надо ещё автомат почистить - и можно на боковую......

http://okopka.ru/n/nabolewshee/text_0090.shtml
Понравилась статья.